Цветы калины и память о загадочной судьбе
Цвет калины в память о загадочной судьбе
Год назад не стало вратаря ЦСКА Сергея Перхуна. Трагический эпизод в матче с «Анжи» оборвал жизнь талантливого голкипера и прекрасного человека. Но его до сих пор любят и помнят. Как в России, так и в родной Украине.
ГОЛОС ДЕТСТВА ПОД КРОНОЙ СТАРОЙ ГРУШИ
В старой части Днепропетровска, где многоэтажные гибриды не закрывают солнца, где нет нашествия выхлопных газов, а из-под вымощенной камнями дороги растет трава, где тишина утопает в зелени, есть домик, который в народе зовут просто – «финский». Скромный, уютный, с высокой верандой, сходящей ступенями прямо в тенистый сад. Сад этот хранит память обо всех живших в этом дворе, но особым, грустным шелестом отзывается в нем трогательная история о мальчике по имени Сережа Перхун. Именно здесь Раиса Федоровна и Сергей Георгиевич учили внука поступать так, чтобы не было стыдно смотреть в глаза людям, давали первые уроки взрослой жизни. Жизни, которой Сергею судьба отмерила слишком мало, чтобы вкусить ее полноту.
Куда бы ни забрасывала футбольная доля Сергея Перхуна, он неизменно возвращался сюда хотя бы на денек, чтобы забыть о шуме и овациях трибун, чтобы поделиться тревогами и переживаниями с листвой любимой груши, в тени которой он любил просто помолчать, побыть наедине с собой. И сегодня, когда скрипнет калитка, выходят на крыльцо близкие ему люди встречать любимого внука, не желая верить, что Сережи больше нет. И все-таки здесь он живет больше, чем где бы то ни было. Возможно, оттого именно здесь отец Сергея, Владимир Сергеевич Перхун, пишет книгу воспоминаний о сыне…
КНИГА О СЫНЕ БУДЕТ ГОТОВА К КОНЦУ ГОДА
На столе увесистые папки с архивом материалов о Сергее. Каждая публикация, даже скупой статистический отчет зачитаны до дыр. Нельзя упустить ни строчки, ни буквы. Все это нужно нам, живым. В книгу войдет вся история жизни Сережи Перхуна – от рождения до… Не знаю, как часто Владимир Сергеевич переписывал заново ту или иную главу, сколько раз откладывал в сторону перо, не в силах сдержать дрожь в руках. И все-таки можно сказать точно: это будет история любви. Любовь отца и матери к сыну, любовь дедушек и бабушек к внуку, любовь двух молодых сердец и наконец любовь самого Сергея к футболу, к своему ремеслу, и, конечно, болельщикам – вот что будет нежным мотивом пронизывать это произведение. Увенчают его слова, сказанные поклонниками его таланта (вне зависимости от клубных симпатий). Потомки судят о людях по отзывам их современников. Прочитав стихи, посвященные Сергею, не одно поколение смахнет слезу. Возможно, кто-то положит эти стихи на музыку и сочинит сонет о простом парне, подкупавшем своей преданностью и готовностью отдать все ради команды.
Книга будет готова вот-вот. За год ее автор потерял десятилетия жизни. Скупая отцовская слеза готова сорваться в крик. По словам Владимира Сергеевича, больше двух раз в неделю ходить на могилу к сыну он не может – сердце вырывается из груди. Каждый из нас рано или поздно покидает отчий дом, обзаводится друзьями и уплывает по реке жизни. Лучшим же другом Сергея был его отец. Он объездил с ним всю Украину, когда он играл в «Днепре-75», находил даже возможность бывать за границей, когда вратарь защищал цвета сборной Украины – от юношеской до первой. «Сергея никогда не смущало, что я присутствую на играх, – говорит он. – Наоборот, это его мобилизовывало. Он всегда просил указывать на его ошибки, поскольку мне со стороны было виднее».
ПАМЯТНИКИ ПЕРХУНУ СУЩЕСТВУЮТ ПОКА ТОЛЬКО НА БУМАГЕ
Память. Вот что движет Владимиром Сергеевичем, помогает ему жить. Сергея Перхуна помнят, но не все еще сделано для того, чтобы увековечить его имя, за что нам должно быть стыдно. Хотя в родном Днепропетровске его именем назван молодежный футбольный клуб, созданный при поддержке мэра города Ивана Куличенко и Днепропетровского машиностроительного завода. У Сергея Перхуна осталось много друзей. Среди них и друзья детства, которые разбросаны по всей футбольной Украине, – Левченко, Котюк, Головко.
Они всегда помнят не только о своем товарище, но и о его семье. В отличие от национальной федерации. Будто бы и не защищал он цвета сборной, отчаянно бросаясь в ноги форвардам и совершая непостижимые прыжки, сражаясь за честь своей родины. По словам Владимира Сергеевича Перхуна, из нынешнего состава сборной немногие, как Ващук, звонят с предложениями о помощи. А она сейчас явно не помешает. Ведь из двух памятников, которыми планировалось увековечить память Сергея, не существует ни одного.
Средств, собранных болельщиками «Днепра», хватило пока только на проект. Этот монумент планируется отлить на одном из местных заводов и установить перед входом на стадион «Метеор», где проводит свои домашние матчи «Днепр». Не удалось к годовщине смерти Сергея установить памятник и на могиле футболиста. Не в последнюю очередь из-за технологических проблем. Но все расходы, связанные с этим, взял на себя ФК ЦСКА.
САМОЕ ДОРОГОЕ НАСЛЕДСТВО СЕРГЕЯ ПЕРХУНА
Сергей сумел после своей недолгой, но насыщенной событиями жизни оставить богатое наследство. И это не только сыгранные им матчи, сказанные слова и совершенные поступки. Сегодня отражением Сережи в этом мире ярко светят две его звезды – дочери Катенька и Настенька. Последняя родилась спустя несколько месяцев после трагических событий, но кажется, что в ней отразились все черты ее отца, будто бы душа Сережи вселилась в это божественное создание, став ее ангелом-хранителем. Это отрада и успокоение для родителей Сергея, как и Юлия, его жена. Смотришь со стороны на трепетное отношение к Юлии со стороны родителей, Ольги Михайловны и Владимира Сергеевича, и как-то язык не поворачивается назвать ее невесткой. Впрочем, это не нужно, поскольку для родителей Сергея Перхуна она с первых дней знакомства стала дочерью и той ниточкой, дарованной Всевышним, соединяющей их с Сергеем.
Уже год, как перестало биться сердце Сергея Перхуна. В повседневной суете мы как-то упустили время из виду, но для его близких каждый день этого года – кровоточащий рубец на сердце. Каждый день к Сергею приходят родители, жена, друзья, рассказывая о каждом прожитом дне без него и делясь своими переживаниями, тревогами и планами. Спрашивают у него совета. У Сергея была удивительная способность помогать другим разобраться в себе, помочь выйти из любой создавшейся ситуации. Иногда казалось, что он забывает о себе. Каждый день ему несут цветы, которые не успевают завянуть, как не завянет наша память при каждом обращении к его имени. Рядом с цветами всегда находится место калине – алым ягодам, которые символизируют собой боль утраты. Уже год, как мы без Сергея Перхуна. Но сколько бы ни прошло времени, из нашей памяти не сотрутся его лучезарная улыбка, приветливый взгляд и мужественные черты. Время не властно над судьбами тех, кто умел быть рыцарем в любых обстоятельствах.
ДОСЛОВНО
Все мы, те, кто играл вместе с
Сережей, помним о нем. Невозможно забыть об
этой трагедии через пять дней, через месяц,
через год. Такое не забывается никогда.
Парень был частичкой команды, сроднился со
всеми, ел с нами один хлеб. На его месте мог
оказаться каждый из нас. До сих пор в ящике
письменного стола храню фотографии Сережи,
с которых он смотрит на нас своим
незабываемым, добрым взглядом. Каким он
запомнился мне? Хороший парень, красивый,
высокий. Отличный человек. Все в нем было.
Он навсегда останется и в моем сердце, и
уверен, армейские болельщики никогда не
забудут о нем. (Денис ПОПОВ, нападающий
ЦСКА )
Источник: "Советский спорт", 27.08.2002
Юлия Перхун: Все будет так, как хотел Сережа
За год, прошедший со дня нашей предыдущей
встречи, эта хрупкая девушка заметно
повзрослела, но в ее глазах без труда
читалась все та же надежда и романтическая
любовь к своему мужу. Любовь, которую ей
суждено пронести через всю жизнь.
КАЖЕТСЯ, ЧТО ПРОШЛО ДЕСЯТЬ ЛЕТ
— Юля, прошедший год наверняка стал самым тяжелым в вашей жизни. Насколько долгим он вам показался?
— Знаете, у меня такое ощущение, что прошло уже десятилетие. Кто-то говорит о том, что он пролетел, как один миг. Для меня же все иначе. Каждый день я пропускала через себя, каждый день я жила мыслями о Сереже. Как будто бы он все время был рядом. Я почти слышала его дыхание.
— За это время как-то изменилось ваше отношение к людям, событиям?
— Очень изменилось. Многие вещи стали казаться незначительными, второстепенными. Многое из того, на что прежде обращала внимание, перестало иметь значение. Для меня каждый день связан только с мужем. Я старалась заново пережить те моменты, которые мы переживали вместе. И так день за днем.
— Когда внезапно уходит из жизни любимый человек, часто возникает чувство недосказанности. Есть слова, которые вы не сказали Сергею?
— Наверное, все-таки нет. Мы никогда не скрывали друг от друга своих чувств. Из-за специфики его профессии мы виделись нечасто, и каждый проведенный вместе день старались превратить в праздник. Поначалу мне было сложно привыкнуть к разлукам. Но если люди любят друг друга, всегда можно найти выход. Хотя Сережа очень любил футбол, он хотел поскорее с ним закончить. У него была мечта – состариться вместе. Он часто говорил, что хочет, чтобы его футбольный период побыстрее закончился, мы станем дедушкой и бабушкой, будем жить в собственном доме и воспитывать внуков. Теперь мне одной придется воплощать его мечту. И главное для меня сейчас – это наши дети.
ДОЧЬ ПОНИМАЕТ ВСЕ ЛУЧШЕ МЕНЯ
— Насколько известно, местом рождения младшей дочери Насти является Москва...
— Да, Катя появилась на свет в Днепропетровске, а Настенька родилась в Москве. Конечно, на ее рождении сказались волнения, переживания. Она родилась семимесячной с весом 2 500 г, поэтому до сих пор находится под наблюдением врачей. Мы постоянно проходим диспансеризацию, но уже сегодня никто не скажет, что она отстает от своих сверстниц.
— И внешностью тоже…
— Да, вылитая: светленькая с голубенькими глазами. У Кати цвет глаз как-то изменился, а у Насти нет. И мне бы не хотелось, чтобы это произошло.
— Злые языки не пытались отговорить вас от рождения второй дочери?
— Были такие, но их мнение меня не интересовало. Мы хотели второго ребенка. Это дар божий, дар от любимого человека, и остальное не имеет значения.
— Время идет, и старшей дочери надо будет все объяснять.
— Мне кажется, что она понимает все лучше меня. У нее бывают вспышки истерики. Может сесть ни с того ни с сего и никуда не идти, может выхватить у меня цветы и сказать, что она сама понесет их папе. Но знаете, к Сереже я все-таки люблю ходить одна. Это наше время, когда мы можем побыть наедине, сказать то, что говорят только двое влюбленных людей.
МОЙ ДОМ ТАМ, ГДЕ СЕРГЕЙ!
— Так случилось, что вы вынуждены разрываться между Днепропетровском и Москвой. Где вы проводите больше времени?
— Где бы я ни находилась, я всегда стремлюсь вырваться к Сереже, поэтому постоянно езжу туда и обратно. Летом я больше здесь, поскольку и в Москве-то делать нечего. А ближе к зиме возвращаюсь в Москву. Но мой дом там, где ОН.
— Руководство ЦСКА оказывает вам поддержку?
— Клуб выделил нам квартиру в районе Ленинградского проспекта. Это клубный дом, там живут многие игроки команды. Так, недалеко обосновался Спартак Гогниев, который был другом Сергея, а буквально за нашей стеной поселился босниец Элвер Рахимич. Пришлось сбегать из квартиры. Он затеял там ремонт, постоянно что-то сверлили в стене. В общем, обычные хлопоты новоселья. А с двумя детьми жить в таком шуме невозможно, поскольку спать их не уложишь.
— Как-то еще клуб планирует увековечить память Сергея?
— Насколько я знаю, в планах клуба создание Аллеи славы, наподобие лужниковской, где вместе с ветеранами клуба будет увековечено имя Сережи. Кроме того, планируется проведение турнира его памяти среди журналистов.
ОН БЫЛ СМЕЛЫМ, НО НЕ АВАНТЮРИСТОМ
— Как вы думаете, если бы Сергей знал, чем все закончится, пошел бы он на тот выход?
— Мне трудно ответить на этот вопрос. Сережа никогда не был авантюрным человеком, никогда не был азартным без оглядки. Он не играл в азартные игры, не рисковал необдуманно. Если он шел на выход, то все рассчитывал и доводил до конца. Меня всегда приводили в ужас стычки футболистов на поле. Я с замиранием сердца смотрела на драки, возникающие из-за решения судьи или по другому поводу.
— В жизни он был таким же?
— Если он видел, что кто-то поступает нечестно, – не молчал. Но всегда старался сделать это очень деликатно, чтобы не поставить человека в неловкое положение. Он помогал советом, старался сгладить углы, но никогда не поучал.
— Юля, у Сергея было три ярких периода в жизни – Украина, Молдавия и Россия. Какой из них запомнился лично вам больше всего?
— Запомнились все. Но я всегда старалась сделать так, чтобы Сережа чувствовал себя максимально комфортно. Мы познакомились, когда он выступал в «Днепре». Тогда у него случился перелом руки. Я даже специальные курсы массажа закончила, чтобы помочь ему пройти курс реабилитации. Я была готова стать для него кем угодно. Знаете, на период, когда мы куда-нибудь переезжали, приходилась новая вспышка наших чувств. Когда мы приехали в Молдавию, я забеременела Катей, когда в Москву — Настей. Молдавский период был наиболее тихим. Тирасполь – почти сельский городок. Мы чувствовали себя там комфортно. И беременность протекала спокойно.
— В Москве было по-другому?
— Это небо и земля. Во-первых, мы даже не могли себе представить такого ажиотажа вокруг футбола. Сергея это очень возбуждало, он словно на крыльях летал, хотел играть. Во-вторых, Москва… Я на первых порах не знала, что мне делать, куда идти. Этот шум, огромное количество людей и ни одного знакомого. Наверное, до конца я так и не привыкла к этому городу.
— Вы — тренер по художественной гимнастике. Собираетесь продолжать работать в спорте?
— Сейчас все мои мысли только о детях. Когда Настенька подрастет, то, возможно, вернусь к тренерской деятельности. Катя же уже достаточно активный ребенок, но не могу сказать, что она станет спортсменкой или что непременно я буду ее тренером. Знаю одно: все будет так, как хотел Сережа!
Закончив разговор, Юля направилась
в сторону автобусной остановки. В ней
ощущалось еще большее волнение, нежели во
время беседы, потому что она шла на свидание
– очередное свидание к нему, и при этом
боялась опоздать…
Источник: "Советский спорт", 27.08.2002