Николаев отличался смелостью в тактике: играл с пятью форвардами
04.04.2022
Пока только он был с ЦСКА чемпионом как игрок и как тренер.
***
Валентин Николаев рос в районе Разгуляя, у Елоховского собора – в семье инженера-путейца, в Первую мировую воевавшего в Восточной Пруссии. В «Локомотиве» Николаев поразил игровым кругозором французского тренера-консультанта Жюля Лимбека и приблизился к первой команде, но в 18 лет угодил в армию.
Служил в сокольническом первом полку связи МВО – с будущим вратарем ЦДКА Владимиром Никаноровым и тренером воскресенского «Химика» 50-70-х Николаем Эпштейном.
Через полгода – внезапный вызов на сбор ЦДКА в Батуми, куда попал и 21-летний Анатолий Тарасов. Николаев поехал с травмой, полученной зимой на хоккее. Швы на голени кровоточили, движения аукались болью, но он не жаловался – такой шанс мог больше не выпасть.
На сборе Николаева тактически подтянул опытный левый инсайд Сергей Капелькин, и через два месяца новичок забил победный в первом матче нового сезона.
Николаев играл по всему полю, от ворот до ворот
После армии Николаев собирался назад, в «Локомотив», но летом 1941-го жизнь резко изменилась, и он работал инструктором в пулеметном училище, преподавал лыжную подготовку выпускникам Военной академии, а потом стал офицером и весной 1943 снова заиграл в воссозданном ЦДКА. Правда, летом 1944-го отлучился в «Крылья Советов».
В Москву приехала загадочная команда из Англии. Армейцев против нее не выпустили – вдруг проиграют (за «Крылья» – команду авиационного завода – было бы не так обидно, к тому же ее усилили не только Николаевым, но и защитником ЦДКА Прохоровым). Простых болельщиков на всякий случай не пустили, и те не увидели, что устрашающие англичане оказались посольскими служащими – немолодыми, пузатыми и в солдатских ботинках. «Крылья» победили 19:1, а Николаев забил четыре мяча.
«Николаев нес в себе зерно тактических открытий, – писал главред журнала «Футбол-хоккей» Лев Филатов в книге «Форварды». – Он играл по всему полю, от ворот до ворот: выцарапывал мяч у атакующих противников, переправлял его своим форвардам и забивал сам, видя в этом не случай, оказию, удачу, а строгую обязанность.
Николаев был игроком предельно конкретным. В какой-то мере и его партнер справа Гринин, и Федотов с Бобровым зависели от Николаева – он их разгружал от черновой работы. В зрелищности он проигрывал партнерам по атаке. От тех ждали чудес, а он возле этих чудес хлопотал как ассистент.
Теперь я понимаю, что без Николаева и вся игра ЦДКА не так бы складно шла, и многие из чудес не состоялись бы».
Николаев считал: не пробежит утром кросс – вечером плохо сыграет
Принявший ЦСКА в 1944-м тренер Борис Аркадьев сместил Николаева с места левого инсайда в среднюю линию: «Аркадьев серьезно увлекался рисованием, очень любил театр, – восхищался Николаев в автобиографии. – Когда мы приезжали в Ленинград, он вел футболистов в «Эрмитаж» или в Русский музей и был замечательным гидом.
И еще Аркадьев любил природу. Утреннюю зарядку в Сухуми он нередко заменял походами на гору Чернявского, откуда мы подолгу любовались морем. Но это были не прогулки в обычном понимании слова, а скорее марш-броски или ускоренное передвижение.
К каждому новому сезону Борис Андреевич придумывал сюрпризы для соперников, занимаясь разработкой новых тактических построений и схем игры. Авторство Аркадьева закреплено и за тактикой игры сдвоенным центром нападения, которая была с блеском реализована, когда в команде оказались два классных центрфорварда – Федотов и Бобров.
Они широко располагались друг от друга, что принуждало к такому же маневру их опекунов-защитников, а центральный защитник, как бы попадавший в клещи, ставился в затруднительное положение. Мне же, оттянутому в глубину поля, поручалась организация атак».
«Аркадьев оттянул меня назад из-за моей неутомимости, – говорил Николаев журналисту еженедельника «Футбол» Сергею Шмитько. – Я мог выполнять большой объем работы с пользой для команды. И утром в день игры бегал.
Наша база на Ленинских горах находилась. Зарядку все игроки проводили самостоятельно. Так перед завтраком я в одиночестве пробегал километра полтора по пересеченной местности с рывками и ускорениями. Даже правило выработалось: если не пробегу утром кросс, то вечером плохо сыграю».
«Мне неловко называть Николаева тружеником, – добавил спортивный писатель Александр Нилин. – Сочтут ведь «поддужным» остальным знаменитостям – и только. А когда вспоминаешь про технические возможности правого полусреднего Николаева, думаешь, что в иные времена и в иной команде и ему бы, как звезде, снаряды подносили.
Тем не менее в аркадьевском ЦДКА не нашлось больше игрока, способного справиться с таким объемом действий, – и Николаев с охотой взял на себя челночный график работы.
Сольных достижений у него достаточно для места в мифе об отечественном футболе. В финале Кубка 1945-го забил первый ответный гол динамовцам. А Кубок тот – первый приз ЦДКА».
Благодаря Николаеву нападающие ЦДКА завершали атаки на свежих ногах
«Раньше только в армейской прессе иногда упоминались воинские звания футболистов ЦДКА, а после завоевания Кубка и в других газетах наши фамилии напечатали вместе со званиями, – вспоминал Николаев. – Вот отсюда, скорее всего, и пошло – «команда лейтенантов». В самом деле, в 1945-м мы все были лейтенантами – от младшего до старшего – и только наш лидер Григорий Федотов был капитаном».
Продолжает Александр Нилин: «В чемпионате-1947 ЦДКА, чтобы опередить московское «Динамо», необходимо было выиграть у сталинградского «Трактора» со счетом 5:0. Выиграли – и два из пяти голов увеличили бомбардирский список Николаева.
Еще через год – и опять в решающей игре с «Динамо» – он вывел ЦДКА вперед. И в том же сезоне забил в финале Кубка «Спартаку». После двух безответных мячей Вячеслава Соловьева гол этот уже ничего не решал. Но мы ценили эстетическую сторону – и мяч, влетевший в ворота Леонтьева после параллельного земле полета и удара головой инсайда ЦДКА, вспоминали долго».
«В памяти знатоков футбола немало голов, забитых Николаевым, – подтвердил Николай Старостин. – Его можно уподобить машинному отделению в победном корабле ЦДКА. Он всюду успевал, беспрерывно обслуживал четверку нападающих ЦДКА (Гринин – Федотов – Бобров – Демин), давая ей завершать атаки на свежих ногах – без предварительной погони за мячом.
Высокий класс и большой темперамент позволяли Николаеву и самому успевать к заключительным моментам атак».
О победе над «Трактором» в 1947-м спустя больше сорока лет написал поэт Евгений Евтушенко в заметке «С эпохой говорить начистоту»: «Хоть я был тогда динамовским болельщиком, тем не менее пошел на чествование ЦДКА. Аркадьеву задали вопрос: «Ну как же так могло случиться, вам нужно было 5, и вы забили… Я помню, что он сказал: «В мозгу каждого игрока горела цифра 5. Мы были загипнотизированы ею, нацелены на нее.
Прошло много лет. Я оказался в Волгограде и специально разыскал человека, с которым мне хотелось поговорить – это вратарь «Трактора» Ермасов. Гигант. Вот что он мне рассказал.
«Действительно, никакой «покупки» не было. Но было другое. На команду «Трактор» пытались оказать давление наоборот: чтобы лучше играли. И некоторым даже угрожали. Про это узнали игроки ЦДКА. Единственное, что делали армейцы во время матча – обменивались именно об этих угрозах репликами. То есть кое-кому напомнили, что у них кто-то сидел».
В книге «Я – из ЦДКА!» Николаев опроверг слова Ермасова.
Из-за двух поражений в Чехословакии ЦДКА 5 лет не играл за рубежом
Николаев выиграл с ЦДКА не только пять футбольных чемпионатов, но и хоккейный Кубок СССР-1946: «Иногда в нашей жизни происходили комические случаи, – вспоминал Николаев. – Подходит однажды ко мне Демин и спрашивает:
– Валь, а как у тебя с клюшкой?
– Нормально, – отвечаю, – только вот крюк несколько раз переклеивал.
У Володи же крюк напрочь вышел из строя, играть невозможно.
Направились с ним к Барелю – Саше Виноградову (игрок ЦДКА 1937 – 1947), – который, как мы знали, наверняка что-то придумает.
И Саша придумал: достаньте, говорит, дугу от телеги, и я вам крюки из нее смастерю. Дуга нашлась на дровяном складе, откуда отец Володи дрова возил. После недолгих колебаний решили стянуть ее – авось, старик не обидится.
Помню, что-то около семи утра подкрались к складу, Демин легко перемахнул через забор и так же быстренько вернулся, передав мне предварительно дугу. Отнесли ее Барелю и скоро получили новые клюшки. С ними Кубок и выиграли».
На хоккей Николаев переключился после успешного турне по Югославии в декабре 1945-го – тогда футбольный ЦДКА выиграл три матча из четырех.
Поездка в Чехословакию через два года вышла менее удачной – два поражения в трех играх. После этого ЦДКА не выпускали за рубеж почти пять лет – до разгона команды, вызванного поражением на Олимпиаде-1952 (в 1950-м, правда, Николаев, съездил со «Спартаком» в Норвегию и Албанию).
После 0:1 от Польши Николаева назвали крохобором и материалистом
За два месяца до Олимпиады-1952 наша сборная проиграла дома Польше 0:1, что взбесило секретарей ЦК ВЛКСМ Михайлова и Шелепина.
«Особенно от комсомольских вождей досталось мне, не использовавшему два выгодных момента, – вспоминал Николаев. – Я пытался отвечать Михайлову в том плане, что в футболе всякое случается и в дальнейшем свои недостатки исправлю.
Но тот все более распалялся, и тогда, не выдержав, я съязвил: вы думаете, говорю, я премиальные получить не хотел? Черт меня за язык дернул, лучше бы помалкивал. Михайлов набросился на меня с упреками, называя крохобором и материалистом».
Через несколько недель после 1:3 от враждебной тогда Югославии на Олимпиаде-1952 армейцы готовились в Сокольниках к матчу чемпионата с киевским «Динамо».
«Никого не насторожило появление на базе группы старших офицеров-политработников, которые курировали команду ЦДСА (название ЦСКА в 1951 – 1957 годах) и часто приезжали к нам, – подчеркивал Николаев. – Но нам сказали: можете расходиться по домам – команда расформирована.
Сообщение всех ошарашило. Ожидали любого наказания по отношению к участникам Олимпиады-1952, коих в ЦДСА было всего пятеро из двадцати футболистов сборной (причем вратарь Никаноров в играх не участвовал). Но при чем здесь вся команда?
В ряде контрольных матчей перед Олимпиадой сборная СССР выступала под флагом ЦДСА и в форме армейского клуба. Уже тогда футболисты и болельщики усматривали в этом маскараде какой-то подвох.
Руководители спорткомитета, стараясь обезопасить себя от неудачи сборной в Хельсинки, подставляли под удар сильнейший клуб страны. И когда сборная действительно выступила неудачно, пустили в ход подготовленную версию о том, что провалилась в Хельсинки не команда, собранная из игроков восьми клубов, а именно ЦДСА».
Николаева перевели из ЦСКА в Хабаровск за отказ взять помощником зятя генерала Филиппова
Николаев ушел в армейский клуб Твери (тогда – Калинина), но вскоре распустили и его. Армейские футболисты разбрелись по разным клубам – Аркадьев звал Николаева в «Локомотив», но тот отказался:
«Я был уже в майорском звании, имел за спиной 14 лет выслуги. Поиграть еще очень хотелось, но верх взял здравый смысл: мне шел 32-й год, на ногах с военным образованием стоял твердо, да и так просто уйти из армии было бы большой ошибкой».
Николаев учился в военной академии, служил в Германии и Беларуси, а после 10 лет вне футбола вернулся в ЦСКА, где летом 1964-го сменил на тренерском посту другого игрока «команды лейтенантов» Вячеслава Соловьева. Того наказали в духе 1952-го – за непопадание в финальный турнир токийской Олимпиады убрали и из сборной, и из ЦСКА.
Приняв команду на 9-м месте, Николаев два года подряд занимал 3-е, но в 1965-м был отправлен в хабаровский СКА – за то, что не взял помощником зятя генерала Филиппова.
Возвращение в ЦСКА состоялось почти через 5 лет – причем увольнение своего предшественника, Всеволода Боброва, Николаев счел несправедливым:
«В конце 1969 года я сменил его на посту старшего тренера ЦСКА, ставшего год спустя чемпионом страны. Костяк команды был укомплектован именно Бобровым, и за это я ему очень благодарен.
Судьба моего друга Всеволода на тренерской работе в футболе не сложилась. Дважды ему доверяли руководство армейской командой и дважды отстраняли не самым тактичным, беспардонным образом.
Справедливо ли это? Ведь хорошо работал человек, дело свое знал в совершенстве и с людьми общий язык находил, а оказался в немилости у начальства. Футбол от этой чехарды многое теряет».
Во втором круге чемпионского сезона-1970 Николаев играл с пятью форвардами
Борис Копейкин, игравший у Николаева еще в Хабаровске, рассказывал Кружкову и Голышаку: «При Боброве ты мог рюмку выпить, спалиться – так тебя специально в состав включали: «Отмазывайся!» А Николаев – другой. По домам ездил с проверками. Берет начальника команды – и вперед.
Как-то явился – а я сплю. Дверь открыл в трусах. Он посидел-посидел, к начальнику поворачивается: «Здесь нормально. Теперь к Астаповскому». Объезжал всех по кругу. В том же 1970-м был смешной случай. Вернулись из Минска, утром в баню сходили и решили пивка попить. Шагаем по улице Горького, а мимо в троллейбусе с авоськой яблок едет Николаев. Нас из окошка увидал, выскочил на ближайшей остановке и пошел следом.
Мы пришли на квартиру к Дударенко, Масляева послали в магазин. Мается он в очереди, и тут Николаев: «Давай-ка, веди к остальным».
Звонок, мы открываем… Сюрприз! Николаев не ругался – у нас же на столе еще ничего не было. Просто сказал: «А ну по домам!» И мы грустные разъехались.
Зато потом одержали четыре победы подряд, сравнялись по очкам с «Динамо» и в Ташкенте играли золотой матч. После Николаев часто повторял: «Если б я вас тогда не разогнал, до чемпионства бы не дотянули!»
Защитник того ЦСКА Валентин Афонин рассказывал мне: «Отношения у нас с Николаевым сложились не очень симпатичные. Он взял Войтенко из Свердловска на мое место, я с врачом откровенно это обсудил, мои слова донесли Николаеву и мы разругались. На сборе в Сочи он меня послал, а я его.
Он тогда еще сборную тренировал и перед золотым матчем с «Динамо» укатил с ней в коммерческое турне по ФРГ, а оставшихся в ЦСКА игроков отправил на товарищеские матчи в ГДР.
В итоге на золотой матч в Ташкент мы прилетели из Германии. Я уже опытный был, взял с собой проигрыватель «Филипс», 10 пластинок («Битлз», Том Джонс) и денег на разгул. Думаю, Ташкент есть Ташкент. Жили там на даче главы республики Рашидова».
«Первая игра – 0:0, два тайма и два дополнительных – закончили часов в десять вечера. Я обычно плохо сплю после матчей, а вторая игра – завтра в 12 дня! – говорил мне вратарь Юрий Пшеничников. – Не выспался, ошибался, в первом тайме за шесть минут пропустил три мяча, но ошибался и Володя Пильгуй из «Динамо».
Они проиграли 3:4, пропустив победный мяч после отскока от кочки. Работники стадиона вырыли нам эту кочку и подарили на память Володе Федотову, но дело не в ней. Бесков обвинял игроков в сдаче игры, но все проще – после первой игры динамчики нажрались и на вторую вышли никакие».
Александр Нилин писал: «Валентин Александрович – единственный из гнезда Аркадьева, кто вырос в тренера такого ранга.
И когда кому-то кажется несправедливым то, что в 70-м Валентин Александрович не дал Бескову сделать дубль, вспомним, что первенство ЦСКА в тот год объяснимо не одним стечением обстоятельств и подобравшейся компанией. Но и смелостью в тактике: во втором круге Николаев играл с пятью форвардами».
Николаев вывел сборную в четвертьфинал Евро, но ушел из-за проблем ЦСКА
В 24-х матчах сборной Николаев ни разу не проиграл, вывел ее в четвертьфинал Евро, но в конце 1971-го по требованию министра обороны Гречко сосредоточился на ЦСКА, который после чемпионства скатился на 12-е место.
«Главная причина: нам не дали обещанные квартиры, – говорил мне полузащитник Александр Кузнецов. – Лично мне обещали сразу после чемпионства, когда уговаривали подписаться на офицера.
Я подписался, собрался жениться, но квартиру ждал два года. В итоге мы чуть не вылетели – спаслись в последнем туре во Львове: «Карпаты», простимулированные нашими конкурентами, бились до крови, но мы добыли ничью 2:2, которая нас устроила».
Николаев же объяснил спад звездной болезнью и неискоренимым пьянством некоторых игроков, которых ему к тому же запретили отчислить (но разрешили Тарасову через несколько лет).
«Да, я человек неудобный, имеющий свое мнение, – заявил Николаев. – С начальством близок никогда не был, в баньке парился только с близкими друзьями и за столом сидел – тоже с ними.
К начальству отношусь с уважением, но только при условии, что и оно со мной считается. По-моему, нормальные, деловые отношения на этом уровне полезнее, чем приятельские узы, похлопывание по плечу. Кому-то мое поведение было явно не по вкусу».
Покинув ЦСКА, Николаев дважды выиграл с молодежной сборной чемпионат Европы. Игрок второй золотой сборной Андрей Баль вспоминал в «Разговоре по пятницам»: «Игорь Гуринович перед выходом на поле перекрестился.
Так тренера Валентина Николаева вызвали в партком: «Что себе позволяют комсомольцы?!» Вернулся он на базу и говорит: «Игорек, давай аккуратнее. Я сказал, что ты не крестился, а мух отгонял».
А капитан той команды Сергей Балтача рассказал мне: «После победы на молодежном чемпионате Европы Николаев вызвал меня: «Сережа, большое тебе спасибо». Я поразился: «За что?!» – «Ты настоящий капитан, сплотил команду. Я всегда знал: даже если идете пить, то вместе. Никого не бросите».
Денис Романцов
Поделиться:
Твитнуть
Плюсануть
Поделиться
Отправить
Класснуть
Запинить