Элвер РАХИМИЧ : ХОЧУ ЗАКОНЧИТЬ КАРЬЕРУ В ЦСКА

ХОЧУ ЗАКОНЧИТЬ КАРЬЕРУ В ЦСКА

     Знаете ли вы, кто из нынешнего состава ЦСКА провел за клуб больше всех игр? Кто стабильно выходил на поле при любом тренере - Павле Садырине и Валерии Газзаеве, Артуре Жорже и снова Газзаеве? Кто, наконец, и в отгремевшем чемпионате России единственный среди армейцев отыграл полностью 30 матчей? Вопросов много, а ответ один - Элвер Рахимич. 29-летний легионер из Боснии, приехавший в Россию в далеком 1999 году.

* * *

     В югославском ресторанчике на Лесной улице Рахимич нарасхват. К обладателю Кубка УЕФА спешат с приветствием, кажется, все - от швейцара до шеф-повара. И даже некоторых гостей - таких же завсегдатаев этого милого заведения.

     - С тех пор как в Москве поселился, постоянно здесь бываю, - говорит Рахимич. - Кусочек родины. Да и готовят превосходно. Наши тут часто собираются.

     - "Наши" - это кто? - уточняю.

     - Сербы, хорваты, боснийцы - все, кто за московские клубы играет.

     Тем временем на столе появляется внушительная порция десерта.

     - Сладкое - моя слабость, - опуская взгляд в тарелку, признается Рахимич. - Но мне можно. Лишние килограммы не грозят. Ем много - и никогда не поправляюсь. Конституция такая!

     Очередной приятель, видимо, по-футбольному более подкованный, натыкаясь в ресторане на Рахимича, с изумлением восклицает:

     - Элвер? Какими судьбами? У тебя же игра завтра! С "Аланией".

     Посмеиваясь, армейский хавбек сообщает последние новости:

     - Газзаев отпустил. Сбора на базе не будет. Матч-то, по сути, товарищеский. Поедем на игру прямо из дома.

     Когда подобное было в нашем футболе?! Как ни странно, революционным, не побоюсь этого слова, поступком Газзаева Рахимич не очень-то удивлен:

     - А что, правильно. ЦСКА ничего не надо. "Алании" - тоже. Так почему бы не дать ребятам передышку? Денек поживем, как в Англии. Там это давно в порядке вещей. Эх, жалко, не пять туров до конца осталось. Хотя по большому счету заезды в Ватутинки за сутки до матча меня не напрягают.

* * *

     Рахимич обрусел. Окончательно и бесповоротно.

     Он читает российские газеты, смотрит на видео американское кино в русском переводе и вспоминает, что вырос на русских народных сказках, которые перед сном читала ему матушка.

     Бойко жонглирует названиями столичных улиц, не делая ошибок. Даже в таком заковыристом для боснийского уха словечке "Молодогвардейская".

     На моей памяти это первый легионер, отказавшийся от служебной жилплощади. Еще не успели высохнуть чернила под контрактом с ЦСКА в июне 2001-го, а Рахимич уже оформлял покупку квартиры на Хорошевском шоссе.

     - Своя крыша над головой всегда лучше, - объясняет он. - Не хотелось мне по съемным углам кочевать. Пустая трата денег. К тому же московская квартира - надежный капитал. Продать или сдать ее кому-то, если бы с ЦСКА вдруг что-то не срослось, не проблема.

     К Москве он прикипел настолько, что, приезжая в родную Тузлу и немецкий Аахен, где живут родители его жены, чувствует себя не в своей тарелке.

     - Не хватает мне там столичного размаха. Все под боком, народу мало, пробок нет. В Аахене в восемь вечера выйдешь в центр - тишина. Город словно вымер. Больше недели не выдерживаю. Обратно в Москву тянет.

     А здесь босниец берет под опеку юного Жиркова с примкнувшим к нему Одиа. Показывает армейским новичкам столицу, подвозит на машине. И удостаивается от них трогательно-шутливого прозвища - Папа.

     Когда-то Папа отправлялся на заработки в неведомую Махачкалу, втайне надеясь через пару лет найти приличную команду в Западной Европе. Уровень притязаний колебался от Австрии до второй германской бундеслиги.

     Нынче, под занавес своего седьмого российского сезона, Рахимич рассуждает по-другому:

     - За границу совершенно не тянет. Мне и в России очень хорошо. Все уважают, играем здорово. Дай бог, чтобы я завершил карьеру в ЦСКА! Может, предложат потом в клубе какую-то должность? Тренера или агента. Например, по балканскому рынку. Я не против.

* * *

     Мы проговорили два часа, и за это время Рахимич, прекрасно освоивший русский, не понял лишь одного вопроса. В тот момент он с редким воодушевлением рассказывал, как всю жизнь усердно тренировался, что щадить себя на поле не приучен и вообще работа для него превыше всего.

     Красивые, правильные фразы. Бальзам на тренерское сердце.

     Я же, наслышанный уже об исключительной работоспособности и педантичной исполнительности опорного хава ЦСКА, не удержался и выпалил:

     - Да вы, Элвер, настоящий трудоголик!

     - Что такое трудоголик? - с тревогой в голосе переспросил легионер.

     Пришлось объяснить.

     - А-а, вон оно что, - вновь заулыбался Рахимич. - Да, думаю, это и впрямь про меня. Я всегда был готов вкалывать с максимальной отдачей. Этим меня не напугаешь. Надо - значит, надо. Понимаю: иначе в футболе ничего не добиться. У меня же нет такого таланта, как у Карвалью.

     Скромность Рахимича вообще сражает наповал. Ни малейших признаков звездности, так свойственной львиной доле отечественных футбольных дарований. Причем зачастую с куда меньшими, чем у долговязого боснийца, на то основаниями.

     - Я из тех игроков, кого снисходительно называют рабочей лошадкой. Но не обижаюсь. Тот же Карвалью, скажем, обладает фантастической техникой, Олич - сумасшедшей скоростью, Вагнер - потрясающим голевым чутьем. Они - футболисты от Бога. А полузащитника вроде меня, поверьте, можно из многих слепить. Самое важное - характер и умение в трудную минуту стиснуть зубы. Не уверен, что сейчас в ЦСКА я играю гораздо сильнее, чем в австрийском "Штайре" или в "Анжи". Просто чем выше уровень партнеров, тем легче проявить себя. Ну и травм серьезных у меня никогда не было. Повезло.

* * *

     Как игрок Рахимич мог закончить, толком не начав. Ему исполнилось 15, когда в Югославии вспыхнула война.

     - В Тузле относительно спокойно было. По крайней мере обошлось без уличных боев. Не то что в Сараево, до которого всего два часа езды. Бомбили, впрочем, и наш город регулярно. Сначала по подвалам прятались, но постепенно к налетам привыкли. Человек ко всему привыкает. Господь уберег. Тузла на два года фактически оказалась в блокаде. Спасло, что у нас солидное хозяйство было - корова, куры, гуси. Плюс отец на хлебозаводе работал. Благодаря этому мы с младшей сестрой без куска хлеба не оставались.

     - Оружие в руках держали?

     - Оно тогда в каждом доме хранилось. У отца пистолет был. А друзья как-то автомат Калашникова притащили. Я пострелял немножко. В воздух.

     Два года без футбола - срок немалый. Во время войны команду мастеров в Тузле распустили, на дверях спортшколы повесили замок. Изредка Элвер выходил попинать мяч с мальчишками на пустыре - вот и все тренировки. Потом начинать пришлось с нуля.

     - Тяжелый для меня был период. Очень. Привести в норму растренированный организм - та еще задачка! Иногда казалось, что вряд ли уже из меня выйдет стоящий игрок. И уровень чемпионата Боснии - мой потолок. С другой стороны, это все равно лучше, чем корпеть на заводе у станка.

* * *

     Футбольное колесо фортуны не спешило баловать Рахимича. Его первая зарплата в "Славяне" из Тузлы составляла 100 долларов. В "Босне", куда он перебрался позже, платили более щедро. За пару сезонов удалось скопить даже на изрядно подержанный "гольф".

     В полулюбительском австрийском "Штайре" жилось и вовсе припеваючи. По боснийским, конечно же, меркам. Правда, недолго. Клуб спустя восемь месяцев обанкротился.

     Наш человек в такой ситуации мог бы и запить. Ни надежд, ни перспектив. Какой уж тут к черту режим?! Рахимич понимающе кивает:

     - Да-да, и у нас некоторые любят искать удачу в бокале вина. Кто знает, как бы я тогда поступил, если бы позволял себе спиртное. Но я уже лет десять ни капли в рот не беру. И в юности не особо увлекался - так, попробовал чуть-чуть. Повзрослев, понял, что мне это не нужно.

     Рахимич, как и большинство боснийцев, - мусульманин. Не пьет. Не ест свинину. И с сожалением отмечает, что с его профессией соблюдать пост нет никакой возможности.

* * *

     В России он давно заработал репутацию одного из самых стабильных игроков. Весна ли на дворе, лето или поздняя осень - Рахимич в форме. Всегда!

     Цепок, подвижен, неуступчив. Не знает ни спада, ни усталости. Про таких и говорят: гвозди бы делать из этих людей. Немудрено, что в ЦСКА он уже два года подряд играет без замен.

     Иной раз на сборах, ошалев от нагрузок, партнеры по команде подтрунивают над Элвером: "Тебе-то что. Ты хоть до ночи можешь бегать". А пишущая братия окрестила его Терминатором.

     Босниец в ответ кипятится:

     - С чего кто-то взял, что Рахимич никогда не устает? Разве я железный? Да, природа одарила меня выносливостью, но и я бываю выжат как лимон. И замену в игре порой попросить хочется. Однако сдерживаюсь. Потому что научился терпеть.

     Единственное, что он недолюбливает и переносит с трудом, - упражнение в бассейне, когда игроки, задержав дыхание, должны трижды погрузиться под воду - на 30 секунд, 45 и минуту.

     - Обычно этот комплекс у нас на первом предсезонном сборе практикуется. Вечерком, после двух тренировок. Считается, развивает дыхалку. Не самые, доложу вам, приятные ощущения. Дольше всех у нас под водой способен просидеть врач команды Ипатенко - он ведь, слышал, бывший подводник. Как-то на спор с Газзаевым три минуты там провел. Я бы столько не смог. Одну-то еле выдерживаю.

* * *

     Это уже легенда - как свежеиспеченного отпускника Рахимича привезли на просмотр в "Анжи", а Сальков, помощник Гаджиева, по прошествии нескольких дней вынес безвестному боснийцу приговор: "Не игрок. Физически слабенький. Гони его, Муслимыч".

     Вот тебе и Терминатор! Куда что подевалось? Версия самого Рахимича:

     - Любому иностранцу, очутившемуся в январе на смотринах в российском клубе, проявить себя безумно сложно. В Европе все только-только из отпусков, потихоньку в сезон втягиваются, а в России нередко с декабря на сборах пашут. Приезжаешь - в разгаре контрольные матчи. И на фоне остальных ты, естественно, выглядишь не готовым. Многие через это проходили. В январе посмотришь на какого-нибудь новенького легионера и диву даешься: кого привезли? "Мертвый"! А месяц прошел - и расцвел футболист. Если, конечно, его раньше времени не отправили... Вот и у меня похожая история. Ехал в "Анжи", думал, сперва над "физикой" работать будем. Меня же с ходу включили в состав на игру. Сам чувствовал - пока не тяну. Но, как сказал позже Гаджи Муслимович, "глупостей на поле не совершал". Этим ему и приглянулся.

     При упоминании об "Анжи" лицо Рахимича светлеет. Махачкалу забыть невозможно. И он вспоминает.

     Как Акаев по прозвищу Сава после побед лихо отплясывал лезгинку на поле или в раздевалке. Как безуспешно пытался обучить этому танцу и Рахимича. Как заболевший в одночасье футболом город чуть ли не пылинки сдувал с игроков "Анжи". Как заваливал их на стадионе подарками похлеще Якубовича из "Поля чудес".

     Одному - орла, другому - жеребца, третьему - саблю. Элверу чаще вручали кинжалы и дагестанский коньяк, которым непьющий Рахимич угощал друзей. А кинжалы увез с собой в Москву.

* * *

     Столица ждала его еще в начале 2001-го. Заполучить Элвера настойчиво пытались не кто-нибудь - "Спартак" и "Локомотив". Ничего не вышло. "Анжи" запросил за свою разыгравшуюся балканскую звездочку столько, что даже Червиченко с Филатовым отступили. А вот Гинер через полгода мелочиться не стал.

     - Той зимой слух пустили, будто я "Спартаку" и "Локомотиву" отказал. Ерунда. Неужели похож на идиота? Я бы охотно в любую из этих команд перешел, если бы не действующий контракт с "Анжи". От меня там мало что зависело. Первый круг в итоге отыграл в Махачкале. А перед стартом второго ЦСКА наконец-то сумел поладить с несговорчивым руководством "Анжи". Сами понимаете, теперь об упущенных вариантах мне грех жалеть.

* * *

     Дмитрий Аленичев год назад в интервью высказался категорично: "Самый неприятный опекун, с которым доводилось сталкиваться? Рахимич! Сам не играет и другим не дает. За майку вечно цепляет, фолит".

     По совести говоря, под этим монологом спартаковского капитана могли бы подписаться многие. Упреки в грязной игре и тактике мелкого фола в адрес Рахимича звучат сплошь и рядом. Элвер отпираться и не думает:

     - Ну не без этого, не без этого... Все так делают. Такой сегодня футбол. Аленичева, Титова, Лоськова, Хохлова и прочих технарей удержать без нарушений правил едва ли реально. Играть против них надо максимально плотно. А самый неудобный в премьер-лиге футболист - Аршавин. Я - высокий, он - маленький и юркий. Поэтому его опека превращается для меня в сплошное мучение. Не скрою, я могу придержать соперника за майку, толкнуть рукой в борьбе за мяч, однако сроду не позволял себе скосить кого-нибудь в подкате. Костоломом меня уж точно назвать нельзя.

* * *

     Когда в сборную Бразилии не зовут Карвалью с Вагнером - это при всей симпатии к ним, согласитесь, укладывается в голове. Выбор-то у предводителя пентакампеонов сеньора Паррейры громадный. Чего сказать о Блаже Слишковиче, тренере сборной Боснии, язык не поворачивается. Тем не менее уже который год в своем скромном коллективе он предпочитает обходиться без Рахимича. Ни два российских золота, ни победа в Кубке УЕФА ситуацию не изменили. Выходит, что-то личное?

     - Ага, - с неохотой развивает тему Рахимич. - Я в Австрии играл, когда руководители сборной поставили условие: мы будем вызывать тебя в команду, только сначала нам заплати. На моей родине, увы, это явление нормальное. Деньги у меня были, но я отказался. Из принципа. Правильно, считаю, сделал.

* * *

     Так что в Боснию он приезжает исключительно в отпуск. Для его жены Мерсихи страна эта тоже нечужая, несмотря на то, что родилась она в Аахене. Туда в 70-е эмигрировали ее родители. Мерсиха по профессии фармацевт, окончила в Германии университет. Познакомились они в Тузле. Элвер гостил там у родных, а Мерсиха - у бабушки.

     - Легко уговорили супругу на переезд из Германии в Дагестан?

     - Зачем уговаривать? - пожимает плечами Рахимич. - Она моя жена. И должна быть всегда вместе с мужем. Куда я - туда и она.

     У четы Рахимичей подрастает сын. Скоро ему исполнится четыре. Зовут Амар.

     - Не дагестанское, часом, имя? - интересуюсь у Рахимича.

     - Нет, - смеется, - боснийское. Хотя похоже.

     Однажды у Мерсихи спросили: какое, мол, главное достоинство вашего мужа? Ответ последовал мгновенно: "У Элвера очень доброе сердце".

     Рахимич, к слову, получая презенты в качестве лучшего игрока матча - телевизоры или магнитофоны, - неоднократно передавал их в наши детские дома. И в "Анжи" так было, и в ЦСКА. При этом искренне недоумевает, когда его спрашивают о мотивах решения:

     - Разве я не могу себе позволить телевизор купить? Или магнитофон? А детям они намного нужнее.

     Сердце у этого парня, уже давно ставшего для нас своим, действительно доброе. И все-таки на поле лишний раз ему, пожалуй, лучше не попадаться...

     Александр КРУЖКОВ