Валерий ГАЗЗАЕВ: ПЕРВОГО АПРЕЛЯ ВСЯКОЕ СЛУЧАЕТСЯ

ПЕРВОГО АПРЕЛЯ ВСЯКОЕ СЛУЧАЕТСЯ

     - На самом деле я говорил вполне серьезно и вовсе не в эмоциональном запале, - признался мне в субботу вечером главный тренер ЦСКА. - Не представляю, как этот итальянец будет обслуживать матчи мирового первенства.

     - Если вернуться к прошедшей игре, то впервые вы высказали недовольство в адрес арбитра на 23-й минуте, вслед за тем, как раздался свисток в пользу провинившегося.

     - Да, мяч тогда был послан на фланг, и у нас могла получиться хорошая атака. Но судья сорвал ее. Самое же удивительное заключается в том, что сначала он сделал паузу, а когда увидел, что мяч попал к игроку ЦСКА, дал свисток. Я, естественно, был возмущен и высказал арбитру все, что я о нем думал в тот момент.

     - На каком языке?

     - На русском вперемешку с итальянским. Во всяком случае, Де Сантис понял, что мой монолог адресован именно ему.

     - Спустя пять минут Карвалью вывел один на один к спартаковским воротам Вагнера. Но тот, как мне показалось, захотел исполнить мини-цирковой номер, а в итоге мяч стал добычей вратаря. Полагаю, что при счете 5:0 вы бы промолчали. Но на табло горели нули...

     - В том-то и дело!

     - Так что должен был сделать Вагнер?

     - Обыграть вратаря и послать мяч в пустые ворота. Он же решил забить изящно, по-бразильски, и упустил верную возможность вывести нас вперед.

     - Вы что-то крикнули ему из тренерской зоны. Но разве он мог понять вас?

     - Знаете, и Вагнер, и Карвалью, и Жо, и Дуду понимают, когда я делаю им замечания. Кстати, в перерыве сказал Вагнеру, что если мы не будем забивать такие мячи, то у нас нет шансов выиграть эту игру. В целом же бразильский форвард действовал достаточно остро и постоянно держал в напряжении оборону соперника.

     - На 35-й минуте контрвыпад красно-белых мог обернуться для ЦСКА серьезной неприятностью: четверо спартаковцев шли на ворота, а им противостояли лишь три защитника...

     - Исключить подобные эпизоды за 90 минут игры в принципе невозможно. Особенно если твоя команда, сосредоточив усилия на наступлении, никак не может реализовать свое превосходство. На первый план выходят эмоции, а разум уходит на второй. Вот тут-то как раз необходимо вмешательство тренера.

     - К кому были обращены ваши слова за 10 минут до антракта?

     - К игрокам средней линии.

     - На 43-й минуте Жо беспомощно распластался на траве. О чем вы думали до тех пор, пока он не поднялся, чтобы продолжить игру?

     - О том, что Жо профессионал и сам может оценить свое состояние. Мне, конечно, не хотелось его менять. Но если бы пришлось, бросил бы в бой Олича.

     - На 60-й минуте Олич все-таки появился у кромки поля...

     - Да, чтобы заменить Вагнера. И тут бразилец забивает гол. После этого к игроку обычно приходит вдохновение, и он способен превзойти себя самого. Я все объяснил Оличу, прежде чем вернуть его на скамейку. Что касается Вагнера, то у него действительно открылось второе дыхание. Не случайно уже при счете 1:1 он мог забить второй гол, но чуточку промахнулся после прекрасной передачи Жиркова.

     - На 63-й минуте вы сначала обняли Акинфеева, удаленного с поля, а затем - Габулова, которому предстояло занять место в воротах.

     - Обняв Акинфеева, я всем и ему, в частности, дал понять, что удаление было незаслуженным. А Габулова хотел поддержать перед тем, как он вступит в игру в столь ответственный момент. Кстати, сыграл Габулов отменно, и в голе его вины нет. Наш вратарь даже сумел отразить мяч после рикошета, показав великолепную реакцию.

     - Почему вы заменили Карвалью, а не кого-то из форвардов?

     - Я стремился сохранить агрессивность в атаке, и потому до конца матча на поле находились два форварда.

     - А что посоветовали Оличу перед выходом на поле?

     - Напомнил ему что мы в меньшинстве, и потому надо уделить внимание и атаке, и обороне. Но в первую очередь нацелил его на ворота соперника, в которые, надеялся, Олич сумеет забить победный гол.

     - Выходит, и в эти минуты ЦСКА стремился к тому, чтобы вырвать победу?

     - Конечно. А разве с трибуны это не бросалось в глаза?